Инга встрепенулась, она словно бы всем существом почувствовала очередное приближение проблемы. 

— Ловлю себя на мысли, что Рем реально увлекся мной, а я не знаю, как реагировать. Он дико к тебе ревнует, хоть и пытается не показывать. — Инга сама заметно нервничала, теребила зелёные локоны, которые удачно подкрасила на днях. — Хах, а ещё, моя птичка с его кажется парочка, она только с его птицей общается, и подпускает Рема лишь и меня. Забавно правда? Умные они животные. 

– Да, птицы умны, и я опасаюсь этого. И на счёт Рема ты права, этого я тоже опасаюсь, он безумец как в бою, так и в любви. Кстати, тревога звучала, слышала? – Игорь тоже почему-то вдруг занервничал. 

— Игорь, птицы не причём, они такие же жертвы человека, и имей в виду — уничтожить их не позволю. А тревога… Игорь, херовое у меня предчувствие. 

– Идём, посмотрим, что там! – Мужчина первым покинул комнату. Никакой суеты, всё как обычно, наряд уже улетел. 

… 

Кассиопея перебирала лапками и звала хозяйку мысленно. Она переживала, была взволнована, её возлюбленного увели, увели на войну, а её оставили, так сложнее всего, сражаться вместе не так страшно, как ждать. И она хотела поддержки хотя бы от Инги. 

Инга прошлась по казармам. Дверь в комнату Рема открыта, а его нет! Она пробежалась по территории их лагеря — нет нигде. Кассиопея нервничала. 

Инга обняла птицу, погладила по пёрышкам. Ушли значит. И этот невозможный мальчишка тоже… Девушка успокоила свою птицу, объяснив, что им рано ещё в бой, и зло бросила Игорю: 

— Этот придурок ушёл с тревогой! Нет, ты представляешь?! Ёбаный мудак! Бесит придурок… — Инга была в ярости. 

Да лучше б он её вообще не спасал, чем так подставлять. Не сдержавшись, Инга заплакала, уткнувшись в жёсткие перья. На самом деле она волновалась за него. Боялась до дрожи, что он не вернётся, как вот, Кассиопея за своего птенца. 

Каси тоже плакала, из птичьих глаз катились крупные слёзы, она так понимала сейчас свою хозяйку!.. 

… 

Операция не заняла и часа, Рем отличился, чуть ли не в одиночку спас всех людей, подчинил ещё одну птицу, и с ней забрал всех до одного «зомби». «Стойких», жаль, в этот раз не было. 

Эйфория, буря, восторг, аплодисменты... 

Инга в ангаре. 

– Ох ты ж чё-ё-ёрт!.. – Рем попятился. Вид девушки ничего хорошего не предвещал, зато, он увидел, что с Игорем она не спала. – Инга, зна-аешь!.. – Рем вновь вскочил на своего зверя, тот тоже пятился – кажется, Каси тоже была не в духе. 

Рем быстро направил птенца прочь из ангара, надеясь, что позже Инга успокоится, а он полетает пока. 

Инга просто кипела. Набить бы морду этому придурку! 

— А ну стоять, сучёнышь! Я тебя не отпускала! — Инга вскочила на Каси, отправляя её вслед за птенцом и всадником. 

Благо, птицы отлично друг друга чувствовали, и вскоре девушка нагнала Рема. 

Игорь просто негодовал, приказывая вернуться обоим, но уже было поздно. Ингу слишком взбесили, а в ярости она плохо себя контролировала. 

– Я думал ты… Отстань, отстань! – Смех. – Инга, прекрати за мною гнаться, это как-то меня расстраивает! – Рем ускорялся, но рассерженная Каси так и норовила цапнуть его зверя за хвост. 

— А я с Каси солидарна! Ты ебаный мудак! Ты что себе вообще позволяешь? Похуй на меня?! Отлично! Если приговорят к расстрелу, не смей меня спасать. Я за себя отвечу. А ты только о себе думаешь, чертов эгоист! Ты меня бесишь! Толку тебе помогать, если такой неблагодарный?! 

– Мне не похуй, но иди ты к чёрту, ясно?! Я тебе не малолетка, хватит, хватит! Я отвечаю за себя сам!!! Я воин, я герой, я лучший, идите к дьяволу, я построю Рим! – Слёзы по щекам, он сам не знал почему. Парень приказал птице идти в отрыв, и тот, несколько раз переместившись, мастерски запутал след. Эмоции через край, пульс шкалит, небо, высота и слёзы. И мысленное: – Тебе меня не догнать! 

— Ошибаешься! Кассиопея своего птенца всегда найдет, тебе не уйти! Ты именно ведёшь себя как малолетка. Нравится всё всем наперекор делать?! Давай! — Инга снова была на хвосте. 

Как же ей хотелось сейчас со всей дури врезать Рему, чтобы он тоже почувствовал как ей больно… Больно?! И почему было так обидно, а сердце так сжималось?.. У птиц всё было просто, а люди вечно искали проблем и лгали самим себе. 

– Чёрт… – Рем стиснул зубы. 

В ангар. В секунду парень спешился и бросился на склад. Кажется, там Инга никогда не была, вообще не знала, где он, этот склад. 

Тишина. Полумрак, никого. Пара лампочек под потолком. Рем походил между мешками и коробками, и вдруг его внимание привлёк ящичек. 

Опа! Вино, красное, отличное дорогое вино! Взахлёб из горла, одна бутылка махом, не разбирая вкуса, приятная муть в голове, а вот вторую парень уже принялся смаковать. Чудесно, ещё бы шоколада! Об Инге Рем уже и думать забыл. 

Мысленно Инга вычислила Рема, но пришлось поплутать. Склад какой-то. И парень уже полупьяный. 

— Ах, ты ж сволочь! — Одна пощечина, другая. — Ты ёбаный мудак! — В глазах горел пожар ярости. — Я переживала. Я места себе найти не могла, а ты, эгоист! Ни о ком не думаешь кроме себя! – Ненависть во взгляде. — Я из кожи вон лезу, чтобы тебе помочь, чтобы тебя привести в себя… А ты на всех забиваешь. Как же, главное ты! Мятежник хренов!.. 

Удар, ещё удар, парень жмурился, но терпел. 

– Да больно же!.. – Рем перехватил руки Инги, и впился в её губы поцелуем, жадно, пылко, агрессивно почти, удерживая, прижимая девушку к себе. 

Поцелуй. Такой пылкий и жадный, она ответила, всем существом потянувшись навстречу, но она же была гордая, попыталась оттолкнуть, а сама едва дышала. Как давно у неё никого не было. Но Рем... 

— Отвали от меня… — Несмелая попытка прекратить это. 

– Нет, никогда!.. – Руки жадно по хрупкому телу, её рубашка на пол, поцелуи лишь настойчивее, страсть и восторг до головокружения, сердце гулко, громко, громко, это круче, чем полёты!.. 

Инга отобрала у Рема вино и так же жадно выпила из горла, вытерла ладонью губы. Только сейчас она почувствовала, что Рем пахнет ландышами, алкоголем и чем-то совсем особым, уникальный запах. 

Инга вцепилась в его волосы и сквозь стон продолжила: 

— Ты знаешь, что ты ёбнутый мудак? Знаешь, насколько сильно бесишь меня? Порой мне хочется убить тебя!.. А порой, ты единственный, кто способен понять меня… Ты абсолютно не в моем вкусе, но ты ближе всех… – Его куртка на пол, пальчики на пуговках, дрожащей рукой Инга их расстёгивала, едва дыша. Сердце выпрыгивало и билось в такт с другим. 

Восторг и дрожь. 

– Бесишь! Да, реально бесишь, типа вся крутая, командир, откуда столько самомнения?! – Глоток вина, поцелуи-укусы по шее, плечам, Рем не стеснялся прикусывать нежную кожу девушки, оставляя отметины и следы. В большой мужской форме был несомненный плюс – девушка легко из неё выскальзывала, и сейчас уже была в одном белье. – Ты охуенная, но такая наглая, придушил бы!.. – Губы вновь сминают губы, ладони жадно изучают хрупкое тело. 

Такое почти забытое чувство, возбуждение и дрожь. Глоток вина, чтобы охладить пыл, но вот только пламя между ними всё больше разгорается, его уже не потушить. 

Какой-то полумрак помещения, запах сырости вперемешку с запахом тела Рема и красного вина. Инга прижалась к парню, ища тепла, язык говорил одно, тело абсолютно противоположное. Шикарный парень. Такое тело, подтянутое, не перекачанное и мужественное. 

Инга кусала губы от удовольствия, укусы нравились ей, и она не стеснялась в ответ целовать и оставлять следы на коже юноши. 

— Если не быть наглой, не иметь самомнения и самоуважения ничего не добьешься. — Рубашка Рема полетела на пол, пальчики скользнули по торсу и груди. — А ты такой классный… Рем… — Голос полушёпотом на ушко. — Но твой ёбнутый характер портит всё! — И мягкий укус за мочку. 

– Будто у тебя характер сахар! 

Ухмылка, глоток вина, жадный поцелуй, разорванный бюстгальтер на пол, одной рукой удерживая руки, Рем прижал девушку к стене, губы скользнули от ключицы вниз, чуть закусывая зубами сосок, тут же лаская языком, вторая рука сжимала другую грудь, горячий упругий шарик в ладони, возбуждение и стон. Он давно ни с кем не был, а чтоб это было вот так вот охуенно, не помнил вовсе. 

Запах девушки пьянил, кружил голову, красавица, но тут что-то ещё, совсем иное чувство, не симпатия вовсе, и желание, дикое, безудержное. 

— Да, я вообще сахарная, того гляди растаю!.. — Смех и глоток вина. Последний, бутылка полетела куда-то. 

Холодная стена и горячие губы. Голос дрогнул в стоне, мурашки скользнули по телу, Инга кусала в кровь губы, рвала руки, но Рем был куда сильнее. Сдерживаться уже не был сил, и все мысли потеряли свою ценность. 

Инга нагло и пылко впилась поцелуем в желанные губы, одной ногой обняла мужчину за бедро, заводя обоих ещё сильнее. Стоны смешались, алкоголь ударил по вискам и весь мир больше не имел смысла. 

– Подержи! – Серебристый квадратик, упаковка с презервативом, прямо в зубы девушке, за секунду Рем высвободился из одежды полностью, поцелуями и ладонями скользнул по телу девушки, стаскивая трусики, губами по животу, поцелуями ниже. – М-м, и впрямь сахарная!.. – Ухмылочка, вновь отобрать презерватив, жадный поцелуй в губы, и через мгновение Рем завладел Ингой полностью, подхватив на руки, заставив обнять себя ногами, и войдя в неё одним резким движением. Хрупкая, почти невесомая, яркая, желанная, стон не сдерживаясь. Интересно, а на складе есть камеры? Уже поздно об этом думать, стоны и восторг. – Ты шикарная, Инга, да!.. – И тот же бешенный огонь во взгляде, нет, не закрывать глаза ни на минуту, запомнить, впитать каждую эмоцию, каждый миг!.. 

Бешенная страсть где-то на грани реальности, мир погибает, а они как подростки… Уже плевать чем это всё закончится, что с ними будет дальше. Бешеный пожар, порыв страсти. Нет, таких Инга не встречала. Два безрассудных существа. 

Движения в такт, стоны и бешеные биения сердец. Это больше чем порыв, больше чем просто секс, Инга это чувствовала всем существом и отдавалась самозабвенно, пылко. 

— Рем, ты шикарный да-а-а, хоть и невыносим порою!.. — Мысленный стон. 

Ярко, жадно, смело, без тени смущения, лишь страсть и пламя, жадные сплетения двух тел, и танец, словно бы даже полёт. Наслаждение выше всех мыслимых пределов, сердце колотится гулко, мощно, эти ласки, каждое касание – новая вспышка и новые стоны, страстные объятия, ближе, ещё ближе, не отпускать никогда, и плевать на всё, даже на Рим, лишь бы Инга была рядом, всегда, всегда. 

«Люблю» – нет, слово не сорвалось с губ, ни в слух, ни мысленно, но это было так, это было сейчас единственной истиной в безумном хаосе их жизни. 

… 

«Ты совсем не входил в мои летние планы. 

И отклонятся от курса я так не люблю. 

Но теперь мне будет о чём написать в мемуарах. 

О том, как мы летали в неизведанные дали. 

О том, как рассекали облака по вертикали. 

О том, как забывали для чего нам две педали. 

И угодили в петлю. 

У меня есть права, я немного пьяна. 

И зачем нам стюардесса если мы на АН-2? 

А в салоне пожар, когда мы на ножах. 

Выполняем с интересом чудеса на виражах. 

Чудеса на виражах, чудеса на виражах». (Lascala — Ан-2)